Глава 9 ОПЯТЬ В НИГЕРЕ

прочли там, что один швейцарский этнолог якобы зидел и сфотографировал в Мавритании ребенка-газель.

В газете рассказывалось о том, что привезенные фотографии заинтересовали одного из соотечественников этого этнолога, известного антрополога; последний построил массу гипотез, в которых пытался доказать, что этот ребенок еще в младенческом возрасте выпал из рук матери, ехавшей на верблюде, был подобран и вскормлен газелью, а когда подрос, то научился прыгать, как его приемная мать, и питаться так же, как она. Короче говоря, настоящий роман-фельетон! Эту историю рассказывают в туарегских стойбищах уже более сорока лет. Кульне, которому я ее поведал, когда он вернулся с охапкой хвороста, сказал: «Я тоже знаю эту историю о ребенке-газели. Когда я был маленьким, мать мне ее много раз рассказывала». — «И это правда? Ты веришь этому? Ты знаешь людей, которые видели таких детей?» — «Конечно нет! Никто их никогда не видел! Это просто волшебная сказка, которую рассказывают детям».

История действительно красивая — такая же, как рассказ о Маугли или легенда о Ромуле и Реме, вскормленных молоком римской волчицы, и многие другие. В 1787 году во Франции родилась история о ребенке-волке. В лесу был найден несчастный слабоумный ребенок. Он совершенно не понимал человеческой речи и выражал свои эмоции лаем. Его назвали маленьким дикарем. Этим случаем занялись ученые и вскоре договорились до самопроизвольного зарождения ребенка! Он умер около 1820 года. Мы еще не раз, конечно, услышим о ребенке-газели или еще о чем-нибудь подобном. Ведь так приятно верить в сверхъестественное!..

Старый Кульне слышал много историй, которые туареги рассказывают у лагерных костров, — именно там ведутся беседы. В Гурете он увидел, как мы остановились перед одним из странных рисунков, изображающих мужчину с непомерно большим половым членом. «Ты знаешь, кто это? — спросил он. — Это Мандазарам, человек, который хотел иметь сразу двух жен». И он продолжал: «У туарегов это не принято. Наши женщины так ревнивы, что никогда этого не допустят. Мандазарам, у которого уже была жена-красавица, решил в один прекрасный день взять себе еще одну. Когда его жена узнала об этом, она велела привести своих верблюдов, сложила вещи и, ни слова ни говоря, отправилась в становище, где жили ее родители, как это принято в семьях благородного происхождения. Когда Мандазарам обнаружил ее исчезновение, он стал, громко крича, звать беглянку вернуться, но она не уступала и продолжала путь. Он все не прекращал своих жалоб, обезумев от горя и желания, и вдруг увидел, как его член стал расти и вытягиваться вслед удалявшейся жене. Для предостережения тех, кто вздумал бы совершить ту же ошибку, и изображено на рисунках это злоключение».

Закончив съемку копий в Гурете, мы возвращаемся в Арлит, где используем несколько дней своего отдыха.для расчистки раскопа, несколько пострадавшего от воды во время зимних дождей. При очистке боковых стен и дна неожиданно обнаруживаются два практически целых скелета. Оба лежат в согнутом положении, колени и руки прижаты к груди, а кисти рук — к голове на уровне лица. Создается впечатление, что для сохранения такого положения тела были когда-то перевязаны веревками. Иссохнув, фаланги пальцев провалились.в полость рта. Молодые нигерки, проходившие мимо раскопа, обратили на это внимание и спросили, смеясь, не кусал ли этот несчастный себе перед смертью пальцы при мысли, что придется держать отчет перед владыкой загробного мира.

Поскольку каждая сахарская экспедиция зависит от предоставленных кредитов, то программу работ следует составлять чрезвычайно тщательно и по возможности не отступать от нее, чтобы использовать имеющиеся в распоряжении деньги наилучшим образом. Нам осталось еще решить две задачи: сделать копии с обнаруженных нами в прошлом году в Аудерере рисунков и снять план развалин Ассоде. Перед выездом в Аир заливаем баки доверху бензином, потому что до Агадеза заправиться нельзя, и пополняем продовольственные запасы. Наш маршрут проходит по восточной части Талака, затем мы попадаем в горный массив Аир, долго едем по однообразному серому галечнику, и вдруг, за поворотом, перед нами открывается широкая долина, покрытая пышным ковром растительности, над которым возвышаются огромные деревья, обвитые гигантскими лианами. Это — кори Аудерер. Рисунки покрывают скалы по обоим берегам вади, ниже того места, где его пересекает тропа и где мы, в густых зарослях, разбиваем лагерь.

На дне уэда несколько туарегских семейств построили хижины. Полукруглые строения стоят группами по три-четыре; сделаны они из циновок, сплетенных из листьев пальмы-дум — такой способ в Аире встречается чаще, чем покрытие из кож, принятое в других местах.