Томис

Похоже, они поняли, что мы древние греки и поэтому посылают в древний Томис!

Шуткой я хотел поднять настроение Димитра, да и свое тоже. Напрасно заранее обрадовались предстоящему отдыху.

Томис! Где его искать в такую непогоду? На нашей карте ничего не отмечено. И ей-богу, античность нам уже стала надоедать.

За волнорезом попадаем в объятия отраженных волн. Волны слева и справа, они заливают палубу и прижимают нас к борту.

Шум напряженно работающего двигателя не может заглушить даже яростный рев волн, разбивающихся о берег. С опаской вслушиваюсь: чем черт не шутит, впрочем, до сих пор «Волво-Пента» нас не подводил...

Мы уже миновали волнорез и идем вдоль города. До боли в глазах всматриваюсь в очертания берега, но, кроме пенистого прибоя и слепящих огней города, ничего не вижу. Эх, Томис, Томис, когда-то томившийся здесь в заточении Овидий проклинал тебя, наверное, не меньше, чем и мы сейчас.

Я передал румпель Димитру и пошел на нос яхты. Может быть, отсюда будет лучше видно? Вот в белой цепочке прибоя мелькнул разрыв. Вход в порт? Пока-

зываю рукой Димитру, в каком направлении он должен вести «Вегу». На всякий случай мы сбавили ход и были . готовы в любой момент повернуть назад.

Мы пробирались к берегу напрямик. Меня начали мучить сомнения: ведь если это действительно вход в порт Томиса, то по крайней мере маяк должен гореть... Нет, видимо, мы ошиблись.

Я снова берусь за руль и слышу как Димитр что-то бормочет о мировой революции, которая уничтожит всякие границы между государствами...

Пожалуй, безопаснее будет, если вернемся назад. Подождем в открытом море до утра. Только я принял это решение, как вдруг увидел упирающиеся в небо мачты. Да, действительно разрыв в прибое и есть вход в порт!

Риск — благородное дело, говорят русские моряки. С тяжелым сердцем я повернул яхту против прибоя. Волны по сторонам стали еще выше, пенятся, грохочут, но это уже не страшно: мы и в самом деле случайно отыскали Томис.

А вот и маяк, который почему-то не светит. Наконец-то мы на спокойной воде, хотя «Вега» еще никак не может успокоиться и, покачиваясь, приближается к причалу...

Но что это? Опять перепутали? Снится нам, что ли? Или «машина времени» заработала?.. Перед нами типичная гавань прошлого столетия, заполненная старыми парусными кораблями с тонкими высокими трубами между мачт. На берегу разместились небольшие кабаки, лавчонки с разложенными прямо на улице товарами, стоят квадратные кареты и телеги, а возле них бочки, массивные сундуки, тенты... Но ни одной живой души вокруг!

Будь что будет, мы уже привыкли ко всяким перевоплощениям. Главное сейчас для нас — хорошенько выспаться и отдохнуть. А потом будет видно.

Меня разбудил подозрительный шорох, кто-то пытался взобраться на яхту. Еще несколько мгновений, пока я приходил в себя после сна, а после сна ли? Может быть, все это мне лишь снится? Считаю до трех и вскакиваю: да, действительно кто-то толкается о борт яхты.

На палубе нос к носу сталкиваюсь с Димитром. Он тоже слышал шорохи и поспешил сюда. Солнце светит вовсю. Я протираю глаза, осматриваюсь по сторонам, трясу   головой,   снова   осматриваюсь:   нет,   сказочная гавань пиратских времен не исчезает. Она в самом деле существует наяву, и мы находимся в ней. К берегу от яхты плывут двое мальчишек. Их черные от солнца мордашки боязливо оборачиваются в нашу сторону. Я взглянул на леер, вопросов нет — рыба исчезла. Так вот кто нас разбудил.

На причале стоял и весело смеялся молодой пограничник. Мы угостили его сигаретой, и он объяснил нам по-французски, что здесь снимается новый фильм «Поднимите все паруса» по роману Раду Тудорана. Таким образом выяснилась метаморфоза с Томисом.

После проверки мы стали готовиться к выходу в город. На причале вертелось несколько мальчишек, которые с хитрецой посматривали в нашу сторону. Вместе с ними был и пограничник. Мы вынесли на палубу свои колбочки и пробирки с пробами. Ребята с любопытством стали наблюдать, как мы их раскладываем в коробке по датам. А Димитр тем временем бесстрастным голосом рассказывал пограничнику, который тут же все переводил мальчишкам, что у нас на леере сохла рыба, специально обработанная формалином для научных целей. Но наверное, пока мы спали, ее утащили чайки.