Морские рыцари

Большие, глубокие изменения должны были произойти в психологии болгарина за эти годы, прежде чем он повернулся лицом к морю. Кораблестроение, судоходство, рыболовство, военно-морской флот — это в нашей сегодняшней действительности крупномасштабные виды деятельности людей, ставшие предметом национальной гордости. И в социалистической Болгарии море заняло свое заслуженное место.

Люди, живущие на побережье и имеющие повседневный контакт с морем, хорошо знают, что оно самостоятельно и не подчиняется их воле. Моряки не размышляют слишком много о море, они его просто чувствуют и считают своей судьбой. А те, кто имеет обыкновение размышлять о море, обычно спят на твердой земле. В отличие от профессиональных моряков они говорят не столько о море, сколько о своем представлении о нем. Такое представление создается, как правило, из прочитанного, услышанного о море или после двух, трех, десяти дней плавания по нему на прогулочном корабле.

Если посмотреть со стороны на моряков, то бросается в глаза их подчеркнутая индивидуальность, высокое самоуважение и горделивость. Так они действительно выглядят со стороны, а по сути дела каждый моряк знает азбучную истину: один он — ничто, а команда — всё!

Разъединенная и сплоченная, слабая и сильная, грубая и нежная, морская среда не может приобрести реальные очертания. Неуловима сама сущность моряче-ства, это нечто невидимое, как радиоволны. И в античные времена, и в наши дни в душе моряка имеются такие особые нити, которые навсегда и накрепко привязали его к необъятным морским просторам и постоянно влекут к корабельной палубе. «Обвенчавшиеся» с морской стихией люди не могут до конц дней своих жить в тишине и покое.

Нелегкую трагедию в жизни перенес старик Ланов-ски, плававший капитаном на парусной шхуне «Орлик». Шхуна уже отжила свой век, она медленно умирает, гниет, разрушается, но капитан ее не покинул. Он одиноко живет на «Орлике», один на один со своей бедой. Ежедневно, тяжко ступая по прогнившей палубе, он протирает обветшалые паруса, после дождя поднимает их, чтобы они просушились на солнышке, что-то постоянно кует, меняет старые доски на переборках,

заново переплетает Раз*°хм*^шые концы пеньковых канатов —одним словом, заботится о кораоле, как о родГм и близком существе, причем без жалоб, без Сетований на удары  судьбы,  без  желания  вызвать  у

^КОГГ^ИсаГне^Со⁰д^Чнократно- был свидетелем того, когда рано утром, держа в руках ведро с водой, старый капитан начинал «драить палубу», а затем брал длинное весло и шел с ним вдоль бортов, ударяя по воде, чтобы не рассохлась обшивка. Несчастному «Орлику» недоставало только морских волн. Стоял он, бедняга, в порту, словно в тюрьме, накрепко привязанный к тихому, заброшенно-

^ВетерТми, когда дневное светило отправлялось на покой старый капитан снова принимался за работу, которую когда-то выполняли юнги: поливал палубу, а потом долго и медленно выкачивал помпой забравшуюся за лень в трюмы воду сквозь полусъеденную червями обшивку. Он нажимал на ручку без устали до тех пор пока хватало сил, потом немного отдыхал и снова бпался за нее, потому что знал: «Орлик» должен находиться на плаву Ведь эта шхуна-его родной дом, ега прошлое   его Настоящее, вся его жизнь...

Окончив работу и завернувшись в ветхий, местами протертый до дыр бушлат, старый капитан усаживался гдеЗудь в укромном уголке и предавался воспоминаниям, не замечая холодного, пронизывающего вечернего ветпа В этих воспоминаниях он видел себя и «Орлика»' молодыми, полными сил и до самозабвения преданными  морю,  которое в  благодарность пело им