Пусть море разрежут

Значит, не все, о чем писали античные авторы, етств'ует истине. А может быть, мы не совсем ^С°°^Тильно понимаем изложенные ими мысли? ^ПР я Синопе мы не смогли получить метеорологиче-й прогноз. Когда я спросил об этом у началь-скии р ^ _он неопределенно пожал пяечами: «Ме-ника _ичё_СКий бюллетень с прогнозом?» Впечат-^Те°^Ре было такое, будто он впервые слышал о прогно-

^3аХГогласно «моей синоптике», в ближайшие несколько

я наступит режим ветров, обусловленный тем самым

Слоном который вчера принес такой чудесный

ождь. Возможно, даже не одним циклоном, а двумя,

следовавшими один за другим. Не будет неожиданностью, если произойдет и окклюзия, то есть вытеснение теплого воздуха в циклоне в высокие слои атмосферы холодным воздухом. Кто знает? Лучше всего спросить бы у Дельфийского оракула!

Во всяком случае ясно одно: возможность появления бризов незначительная. Собственно, у нас и не было желания ждать в Синопе установления бризового режима ветров. Мы больше рассчитываем на относительно более сильные ветры, чем бризы. И хотя они не совсем нам по пути, но конкретно для «Беги» подходят, ибо скорость у нее (впрочем, как и у всех современных яхт) становится более высокой, когда она идет при встречном ветре. Это не усложняет проблемы, наоборот, все получается более убедительным!

Постепенно исчезают за кормой огни Синопа. А мысли мои, как стрелки компаса, мечутся все в одном и том же направлении. Понимаю, чего нам недостает: романтики открытий... Мы ничего не открываем и открыть не можем, так как идем по давно проложенным путям.

«Вега» сонно скользит, переваливаясь с гребня на гребень ленивых волн. Я все еще никак не могу привыкнуть к ночным вахтам. Не очень приятно бодрствовать и работать в те часы, когда совсем рядом, в каюте, под мягким одеялом сладко спит твой товарищ. Может быть, поэтому я иногда засыпаю у руля и мне снится, что я держу курс точно ло компасу. Это своего рода хитрость нашего подсознания, возмутительная хитрость! Меня может разбудить в ночной тишине лишь хлопанье обвисших парусов, когда яхта сбивается с курса. Днем же, во время моей очереди отдыхать, я тоже не могу заснуть. Меня мучает мысль, что.Димитр, стоя на вахте у руля, может впасть в сон...

Нет ничего более ложного и бессмысленного, нежели утверждать, что морское путешествие на яхте под парусом — это бегство от действительности, отречение от цивилизации, уход от серой повседневности. Находиться в море, даже когда ты совсем одинок,—это нечто диаметрально противоположное бегству, так сказать, разница в курсах 180°. Нередко говорят, что корабли и яхты—это плавающие тюрьмы... Однако заключенный в такой «тюрьме» может с гордостью произнести: «Это моя тюрьма!»

Разве всякое одиночество означает свободу, а всякая власть—тюрьму? Можно ли найти свободу среди моря на яхте—в этом ограниченном закрытом мире,

который плавает по совершенному миру —по морю? И то, что ты властвуешь над своим миром, не отрывает тебя от всего, с чем ты связан, не делает тебя свободным. Тацит говорил: «Только глупцы выдают своеволие за свободу». Посреди моря на яхте ты сам для себя неоценимо значим в любой момент: и когда держишь румпель, и когда натягиваешь шкот, и когда меняешь паруса, и когда прокладываешь новый курс, и когда маневрируешь с Поворотами, и когда спишь, ешь, говоришь, думаешь... Все это реальность, действительность, а не уход от нее, не бегство. Нет тут ничего кажущегося, ничего неопределенного, ничего типа «как будто», нет даже намека на нирвану! Ты каждой клеточкой своего тела связан со всем, над чем властвуешь. Ты сам себе хозяин, сам выбираешь путь и сам идешь по нему. Вся твоя работа — напряженная жизнь и стремление уцелеть в этой жизни. Но при всем при том ты не можешь возвыситься над всем этим, потому что ты сам частичка этой природы и повинуешься ее законам. Многие из этих законов мы пока не понимаем и действуем на ощупь, часто по наитию, когда «шестое чувство» подсказывает, как надо поступать, чтобы не быть раздавленным этими законами... Ведь над бурным потоком природной силы мы не имеем полной власти, так как не очень хорошо знаем законы, которые управляют им, а лишь приспосабливаемся к этим законам. Ветер вдруг утихает или, наоборот, усиливается, волны внезапно становятся ласковыми, спокойными, укрощенными или бешеными, готовыми крушить все и вся на своем пути. От чего это зависит? Можем ли мы все предвидеть? Нет, пока еще нет.