Глава 6 СОБЫТИЕ В ПОЗНАНИИ ДОИСТОРИЧЕСКОГО ИСКУССТВА

Событие, представляющее немалый интерес, по-новому осветит вопрос  о  побудительных  мотивах  искусства   пастушьих  племен   Сахары.

Открытие  наскальных  росписей  Тассилй  должно   привлечь   внимание ученого мира, особенно африканистов-этнологов, занимающихся историей   фульбе.   Кто  же  такие   фульбе?   Пастушеский  народ,   живущий ныне в Западной Африке, от Сенегала до Чада и Северного Камеруна, где они в поросшей злаковыми травами степи пасут свой крупный рогатый  скот.  Это  не  белые  и  не черные;  кожа  у  них  часто  очень светлая,   более   или   менее   загорелая,   волосы   длинные   и   не   мелко вьющиеся,  черты лица  и губы тонкие.  Но это тип, встречающийся у племен, которые еще ведут кочевой образ жизни; многочисленные осевшие племена, смешавшиеся с местным населением негритянского происхождения,   принадлежат  уже   к  смешанному  типу.   Кочевые   племена называются^ бороро, осевшие —гидда, «люди домов». Бороро не имеет значения   «ородячий»,   а   означает  «невежественный»,   как  противоположность тем  фульбе,  что обращены в  ислам  и  сведущи в  Коране. Фульбе привлекли внимание всех исследователей-африканистов,  потому что ни негры, ни они сами не считают себя автохтонами; происхождение  фульбе остается  загадочным.  Их  пытались  сделать  потомками евреев, малайских переселенцев, негроидизированными берберами,  сирийцами, цыганами, бретонцами, басками и бог знает кем еще. Короче, по их поводу высказывались самые фантастические гипотезы. Однако тот факт, что деятельность фульбе в основном направлена на разведение крупного рогатого скота  и  что именно  они являются  виновниками его появления в Западной Африке, общепризнан   По их собственным  преданиям,   они   будто   бы   прибыли  в   Фута-Джаллон  около VIII века н. э., переправившись через реку Сенегал; двигались они с севера. Стало быть, последняя их миграция шла через Сахару, но какой дорогой и откуда они шли? Весь вопрос в этом.

В моих путешествиях по суданской саванне, в Нигере, неподалеку от  скал  Бандиагары,  в  окрестностях  Мопти  и  Ниафунке,   на  севере Камеруна  мне  случалось  встречать  женщин-фульбе,  привлекших  мое внимание своей удивительной красотой. В числе моих друзей был один человек, некто Жильбер Вьейар, прекрасно знавший этот народ и полюбивший его. Когда я с ним познакомился, он был простым чиновником в департаменте по гражданским делам в Тахуа, а позже занял пост,  как в то время говорили,  администратора  колоний.  Мы  с ним жили вместе в предоставленном ему просторном помещении, и фульбе были основной темой наших бесед за едой и по вечерам. У него было две  жены,  одна   фульбе,   а  другая  хаусанка;   жена-хаусанка   родила ему дочь, которую на языке той страны звали «мягенькая». Когда он приехал в Париж на стажировку в Колониальную школу, чтобы занять потом пост администратора, мы частенько встречались с ним в Латинском квартале и беседовали на нашу излюбленную тему, которая для меня представляла уже тогда такой же интерес, как и все, что касалось  туарегов.  Поэтому многочисленные  стада  быков,  изображенные на стенах тассилийских гротов, сам тип пастухов,  прически женщин и мужчин, а также их одеяния —все эти детали, когда я их увидел, воскресили в моей памяти наши разговоры с Жильбером  Вьейаром, который, к сожалению, был убит в первые же месяцы войны в Воку-лере, в родных местах Жанны д'Арк.  Фульбе напоминало и многое другое: луки —классическое их оружие, изображенные на скалах круглые хижины, телята, привязанные так, как я это видел не раз в стойбищах бороро, и огромные стада коров с лирообразными рогами, в точности похожих на тех, молоко которых я пил на юге Аира, в Ада-мауа и в  стране догонов.