Американцы и хетты

Спотыкаясь о булыжники, то там, то здесь выступающие из мостовой, мы неторопливо шли с Димитром домой — на «Бегу». На яхте прохладно. Мы повалялись - на койках, потом вычистили и вымыли «Бегу». Вскоре появились и наши новые маленькие друзья, первыми встретившие нас здесь, на пристани. Мы от души повеселились, прыгая вместе с ними в прозрачную чистую воду и плавая наперегонки.

Вечером мы решили пойти в ресторан-казино. Ди-

митр, которому надоели ежедневный чай и сухари, преодолел отвращение перед морскими ресторанами после своего отравления и решился поесть как нормальный человек.

Казино было расположено почти на самом берегу под крепостной стеной и имело просторную открытую террасу. Никелированные круглые стулья и столы, разноцветные лампы освещения придавали модернистский настрой всему заведению, что никак не соответствовало виду окружающих его зданий и крепости, от которой веяло древностью.

Мы заказали жареную рыбу, и вдруг... хлынул дождь. Молнии, гром, треск — будто само небо разверзлось! Мы нырнули под навес, но там все столики были уже заняты. Увидев, что мы ищем место, трое мужчин пригласили нас за свой стол.

Разговор начался непринужденно. Один из наших новых знакомых с большой густой бородой — вылитый древний хетт — оказался местным архитектором. Вполне вероятно, что современные здания в Синопе строились по его проектам. Он лучше владел французским, нежели английским языком, а я еще хуже турецким. С грехом пополам мы объяснялись, причем архитектор служил переводчиком.

Я поднял бокал и чокнулся с полным молодым мужчиной, который сидел напротив меня. Его гладко причесанные волосы были чем-то смазаны и блестели. Он так посмотрел на меня и улыбнулся, как будто встретил старого приятеля.

Да! В самом деле мы знакомы. Ведь не далее как сегодня после обеда я ходил на заправочную станцию и интересовался, сколько стоит нефть. Этот мужчина— владелец станции. Я начал было говорить с ним по-английски, но он мог объясняться только по-турецки. Тогда я с помощью рисунков сообщил ему, что мне требовалось. Он, однако, решил, что я американец, и поэтому не сразу понял, зачем мне нужна нефть. При выходе у ворот маленький ребенок играл с большим белым ангорским кроликом. Я не удержался и погладил кролика. Вот тогда-то владелец станции и смекнул, что я не американец, ибо никогда еще не случалось, чтобы кто-нибудь из американцев специально останавливался погладить кролика...

Конечно, мы могли бы продолжить свое плавание и без пополнения запасов топлива в надежде на то, что «Волво-Пента» нам особенно не потребуется, ибо в дальнейшем течение должно оставить нас в покое. На худой конец мы должны войти в свою роль «древних греков» по-настоящему. Ведь они нефтью не пользовались в качестве топлива, не знали ее еще.

Третий — мужчина средних лет, капитан рыболовной шхуны.

— Царь хамсы!—шутливо представил его архитектор.

Крупные, словно весла, руки капитана устало лежали на столе. От,всей его фигуры веяло спокойствием и уверенностью. Такие люди, . как правило, живут в полном согласии с самим собой, со своим прошлым и настоящим. Капитан молчал и задумчиво смотрел в сторону залива. Там все застилал дождь, но, когда сверкали молнии, они вырывали из серой пелены нашу «Бегу», одиноко приткнувшуюся к причалу.