Глава 8 СЕВЕРНЫЙ НИГЕР

Сейчас от него остались только развалины, а когда-то здесь существовала золотоплавильня, где отливали монеты достоинством в один динар, но на них не было ни года, ни какой-либо отличительной маркировки. По этой причине их прозвали «лысыми динарами». Это ценное сведение сообщено в 1608 году арабским автором Эль Бекри и позволяет предположить, что в плавильне для облегчения перевозки и последующего  обмена  песка  из  него отливали  небольшие  монеты.

Внимательно рассмотрев карту Африки, мы убеждаемся в том, что Марандёт занимает такое же положение на восточной тропе, как Таде-мекка на северной. Можно вполне допустить, что здесь тоже была плавильня, служившая нуждам купцов. Однако подобное предположение отнюдь не исключает того, что местные кузнецы плавили также медь и серебро для изготовления украшений и различных пользовавшихся спросом предметов. Этим можно было бы объяснить необычно большое количество тиглей. В тех, которые были мною исследованы, не обнаружено никаких следов золота. Их изучением не согласилась заняться ни одна французская лаборатория, поскольку золото, из-за отсутствия примесей, обычно практически не оставляет при плавке никакого следа, в противоположность серебру и меди.

Город, без сомнения, был застроен только соломенными хижинами, ибо никаких следов стен не сохранилось, а население, по-видимому, не было обращено в ислам. Нет также следов ни мечети, ни даже некрополя, так что невольно возникает вопрос: как поступали с умершими? Мы провели изыскания по всему региону и не нашли ни одного штрека, откуда бы добывалась руда. Итак, Марандёт не обнаруживал никакой связи с Такеддой Ибн Баттуты. Кроме того, вблизи подобных разработок всегда существуют котлованы, часто — глубокие траншеи, следы плавилен с: остатками литейных печей, куски фурм, шлак, литейные желоба и прочее. Однако, несмотря на тщательные поиски, нами не было найдено ничего подобного.

Напротив, следуя как можно ближе тексту Ибн Баттуты, анализируя каждое его описание характера жилищ, воды, местоположения рудника, разработок, типа рабочих, условий продажи и цен на полученный продукт, приходишь к выводу, что все это соответствует соляной копи в Тегидда-н-Теземте, если только заменить слово «медь» словом «соль». Такая ошибка в написании не есть нечто невероятное; в ряде произведений, дошедших до нас в виде неоднократно переписанных рукописей, подобное встречается. Здесь же еще и особенный случай: если автор этого отчета о путешествии пробыл в Такедде (Тегидда-н-Теземт) довольно долго, прекрасно описал поселение и занятия его жителей, то по возвращении в Марокко письменно изложил этот рассказ не он. Свои воспоминания о путешествии он продиктовал человеку по имени Ибн Джезай аль-Кальби, который был секретарем султана Марокко Абу  Инана.   Следующая   редакция  принадлежит   некоему  Мохаммеду

аль-Байлуни; новый переписчик также сократил текст, опустив некоторые подробности и благочестивые легенды. По мнению мсье Рено, члена Французского института и переводчика «Географии» Абульфеда, сомнительно также и то, что Ибн Баттута вел записи во время путешествия, чем и можно объяснить большое количество выявленных в тексте неточностей. Арабисты, имеющие опыт в переводе текстов, считают, что «наиболее убедительной проверкой правдивости путешественника является сравнение его свидетельств с сообщениями лиц, посетивших те же края, причем особенно тех, кто жил приблизительно в ту же эпоху». Мы же вынуждены признать, что Ибн Баттута был единственным человеком, сообщившим о медном руднике в Такедде. Но мне кажется, что поиски медных рудников были не напрасны. Они позволили нам сделать несколько интереснейших открытий, как-то: наскальные рисунки в Тегидда-н-Тагаите, неолитические культурные слои в Марандете, ка-менотесные мастерские в Тегидда-н-Тагаите и Тегидда-н-Адраре, укрепления в этих двух местах и так далее.