Приятного прочтения
Глава 5 ТАССИЛИ В НЕЗАВИСИМОМ АЛЖИРЕ
Джебрин подтверждает, что их действительно больше нет. В молодости ему случалось их ловить, но его сын Агауэд, которому сейчас двадцать два года, никогда даже не видел этого занятного зверька. Только в уэде Илези и в уэде Джерат сохранилось несколько экземпляров. Странно, ведь в Хоггаре они встречаются часто и мальчишки мне постоянно их приносили. Вероятно, на них здесь усиленно охотились, потому что мясо ежа высоко ценится туарегами, а укрыться в редкой растительности ему плохо удавалось. Этим и объясняется быстрое размножение гадюк, для которых еж — главный враг. Джебрин рассказывает мне, что шакалы тоже охотятся на ежей, причем весьма необычным способом. Шакал катит ежа лапой по земле, а потом мочится на него, от чего тот разворачивается; шакал хватает его за голову, и спокойно пожирает, выедая мясо и оставляя шкуру, . подобно тому как оставляют кожу апельсина, выедая мякоть ложкой. Потом Джебрин рассказывает, как еж расправляется с гадюкой. Он приближается к ней, для защиты как можно глубже втянув голову в свой колючий воротник, и хватает змею посередине туловища; гадюка пытается ужалить, но только до крови ранит пасть, а еж в это время своими мощными челюстями дробит ей позвоночник и перегрызает ее пополам. И хотя змея, уже расчлененная, продолжает конвульсивно извиваться и пытаться ужалить, еж не теряется и поедает ее, сначала ту часть, где голова, а потом хвост. Борьба за существование беспощадна.
После обеда Муса с двумя верблюдами отправляется за водой к одной гельте; отец объяснил ему, где она находится, но Муса вернулся ни с чем. Ни он, ни его брат Агауэд этого района не знают, и в продолжение всего нашего путешествия Джебрин неутомимо обучает их, сообщая названия гор и уэдов, показывает пальцем дальние массивы, чертит тростью на песке основные линии рельефа и направления долин.
Четыре часа утра. Когда я вылезаю из спального мешка, холодно, а в уэде Ихерир ночи были теплые. Мы отправляемся в путь, пересекаем совершенно лишенное растительности плато, взбираемся по песчаному сыпучему склону и попадаем в маленький «каменный лесок», похожий на большую черепаху. Здесь есть несколько неглубоких скальных навесов, но без росписей; зато я вижу загон для быков. Спуск слишком крут для верблюдов, и один вьюк падает и лопается. В 10.30 останавливаемся в уэде Зерзауа, где нам приходится довольствоваться жидкой тенью берега, там и тут поросшего перьями злаков. Располагаемся в неудобных и вонючих нишах, кишащих клещами, муравьями и мухами; на земле лежит толстый слой помета, большей частью верблюжьего и ослиного. Поблизости находятся два кургана с основанием в форме латинского V; Джебрин утверждает, что это сидения иззаббаренов — гигантов, мифического народа, который в древности якобы населял Тассили. На центральную часть они садились, а вытянутые ноги клали на развилку. Эта легенда фантастически отвечает на вопрос о древнем населении здешних мест, хотя вообще туарегов подобная проблема волнует очень мало.
Здесь мы остаемся до 15.30, пока Джебрин не приводит в порядок вьючный мешок, а потом направляемся по абарекке Уа-н-Терурирт — «верхней тропе», ведущей из Ахрархара в Гат. Я иду во главе нашего маленького каравана; спускаемся в большую трещину, и тут я вижу стадо коз, которое пасет молоденькая негритянка. Она тут же скрывается в проходе, загроможденном обломками скал. Агауэд, который от нас поотстал, бросается вслед за ней, и оба исчезают за камнями. Я спрашиваю у Джебрина, зачем Агауэд побежал за ней, но он отвечает мне весьма красноречивым жестом и смеется. Для.туарегов изнасиловать негритянку, стерегущую стадо, если она не их племени и они ее не знают, дело обычное. Когда хозяин узнает имя виновного, он, как правило, требует для себя вознаграждения за понесенный ущерб, но в нашем случае женщина не знает, кто мы, и она не из племени кель меддак.