Глава 5 ТАССИЛИ В НЕЗАВИСИМОМ АЛЖИРЕ

Продолжаем путь; местность изрезана каньонами, и вид у нее хаотический. С компасом и биноклем тут делать нечего. Чтобы не заблудиться в этом лабиринте, нужно иметь такого опытного проводника, как мой. По дороге видим еще одну каменную ловушку для шакалов, но сохранившуюся лучше, чем первая. Уже почти в темноте приходим в уэд Матерет, где догоняем своих спутников. Завидев меня, ослица немедленно попыталась брыкнуться, но повод, закрепленный тем же способом, что и вчерашней ночью, остановил ее так резко, что она свалилась с ног.

В этот час во Франции начинается подсчет голосов на выборах президента республики. Как все это далеко!.. Хотя уже несколько недель я не слышал о событиях, происходящих в мире; о том, что американцы высадились на Луне, я все же узнал. Многие туареги думают, что им рассказывают басни; что запущенная с Земли ракета может достигнуть Луны, они не верят. Лишь самые вольнодумные готовы это допустить и с убежденным видом говорят, что теперь можно считать доказанным: американцы сильнее русских! Таковы отголоски международной политики в самой глуби Сахары. Информация доходит к ним с расположенных на краю пустыни радиостанций благодаря транзисторным приемникам, счастливые обладатели которых не расстаются с ними даже для того, чтобы снять штаны.

Муса сражается с кустом дринна, где спряталась гадюка. Мы поджигаем куст — лучше поджарить змею прямо в ее убежище, чтобы она нас ночью не беспокоила. Наш бивуак мгновенно наводняют черные муравьи, без сомнения привлеченные огнем; они забираются в складки одежды, а когда их пытаешься там раздавить, кусаются. Муса избавляет нас от них: он делает факел и, водя им по земле, сжигает насе-комых.

На рассвете Агауэд замечает, что один из его верблюдов убежал в соседний уэд, и отправляется на поиски. Мы, не дожидаясь его, покидаем стоянку и идем по тропе, которая должна нас вывести к перевалу Ассакао; Муса тянет ослицу на поводу. Мы идем уже четверть часа, когда нас догоняет молодой туарег племени кель меддак, а с ним два щенка-слугй. Он искал двух своих ослов, увидел наши следы и побежал за нами. Все усаживаются прямо на земле и обмениваются новостями: описывают встреченных по дороге людей, рассказывают, кто уехал в Джанет, что нового в оазисе и так далее. Поговорили и о высадке американцев на Луну. Короче — местная газета. Решили, что этот молодой человек заберет с собой ослицу,— это избавит Агауэда от труда заставлять ее подниматься и спускаться по склонам. Немного погодя возвращается сам Агауэд и, не увидев ослицы, впадает в беспокойство. Я говорю, что ослица убежала, и ему остается только бежать в погоню. Джебрин и все остальные, ни словом не обмолвившись, в знак подтверждения кивают головами и втихомолку смеются. А потом я объявляю, что раз сам Агауэд у меня на службе, то ослица тоже моя,— ведь так? Я встретил одного туарега, который дал мне за нее хорошую цену, я ему и продал ее... Он возражает, что тассилийские туареги ослов никогда не покупают; когда нужно, они их ловят, как он,— здесь много ахулиль (этим словом местные жители называют одичавших ослов, в Аире их называют имедерарен), В конце концов, он оказывается доволен тем, что ослицу отдали человеку из его племени,— по приезде в становище он ее заберет. Вечером у бивуачного костра он мне рассказывает, что для приручения ахулиль нужен месяц— если этим заниматься ежедневно,— водить ее к водопою вместе с домашними ослами, возить на ней верхом детей и так далее, а иначе нужно два месяца. После этого, постоянно находясь с другими ослами, животное привыкает к новой жизни, становится покорным и уже от своих новых собратьев ничем не отличается.

До перевала Ассакао доходим к 8 часам. Когда я вижу, в каком ужасном состоянии дорога, потребовавшая столько усилий и когда-то такая удобная и красивая, у меня сжимается сердце. Самый верхний отрезок не слишком испорчен, и его можно было бы привести в порядок без больших затрат. Средняя часть, напротив, полностью разрушена; стекавшие со склонов потоки все перевернули. Нужно было под дорогой прокладывать огромные трубы, чтобы дать сток воде, а потом отвести ее ниже, в глубокую траншею. Все надо начинать сначала. Невозможного тут нет ничего, нужна только предприимчивость. Нижняя часть тоже пострадала от водного потока, который, не найдя выхода, разметал камни покрытия. В- этом невообразимом хаосе нашим верблюдам идти очень трудно, а пешеходу — я иду пешком — нужно стараться не наступить на шаткий камень, чтобы не подвернуть ногу. Нам попались три гниющих верблюжьих и один ослиный труп — недавние жертвы падения. Вниз спускаемся без происшествий.

В 10 часов доходим до гельты Ти-н-Смад, лежащей в самой глубине зажатого скалами прохода. Вода великолепная и свежая, потому что животным сюда не попасть.