Глава 5 ТАССИЛИ В НЕЗАВИСИМОМ АЛЖИРЕ

ными рисунками были объявлены национальными археологическимизаповедниками, причем охране будут подлежать также сохранившиесяфлора и фауна.    ^г

Не без волнения расстаюсь я с Джебрином. Мы все же договариваемся, что, если мне удастся вернуться без большой задержки, мы еще отправимся с ним вместе в одну разведывательную поездку, на этот раз в район Верхнего Фаднуна: нужно наметить границы будущего заповедника и выяснить, есть ли рисунки на западе плато ТамритЛ

Проект этот удалось осуществить в мае —июне 1969 года, благодаря любезности доктора Хена, занимавшего в то время пост министра общественных работ в алжирском правительстве. Джебрин утверждает, что у него еще хватит сил меня сопровождать, но при том условии, что с нами поедут двое его сыновей, Муса и Агауэд, чтобы заниматься веролюдами, водой и дровами, потому что его старые ноги уже отказываются ему служить для такой тяжелой работы. К этим троим туарегам присоединяется еще Гиса, работавший в нашей экспедиции в 1уоо году; с тех пор он вступил в алжирскую армию, где был горнистом, что, несомненно, больше подходило его мирному нраву, чем ношение оружия.

И вот снова над нами звездное ночное небо, а вокруг золотые пески эрга Адмер, южные уэды, густо поросшие этелем, который в изобилии дает нам дрова для костра. После дневных переходов, долгих и тяжелых, потому что температура уже довольно высока, вечером мы спокойно сидим у котелка, в котором кипит вода для чая; чаем занимается Агауэд, Гиса замешивает тесто для кесры, а Муса ведет пастись верблюдов. При свете костра видно, как по песку бегают великолепные, с черными в белую крапинку панцирями скарабеи; когда их поймаешь, они защищаются, разбрызгивая в глаза очень едкую жидкость; в поисках добычи охотятся за большими черными жесткокрылыми насекомыми огромные тарантулы (в действительности это галеоды), и время от времени,. подняв хвост, проползает скорпион, преследующий различных кузнечиков (акрид), привлеченных светом. Так каждый вечер повторяется простая и неизменная сцена из жизни кочевников Сахары, в которой у каждого точно обозначенная роль. Все пятеро мы сидим за шербой у большой эмалированной миски и черпаем из нее деревянными ложками.

В гельте Дидер молодой туарег и двое негритят привели к водопою голов тридцать верблюдов и наполняют водой бурдюки. Хотя они очень молоды, справляются они с этим прекрасно. Мальчишки хватают в охапку бурдюки, которые немногим меньше их самих, и не без труда грузят их. Когда все готово, туарег садится в великолепное седло и в полном сознании своего высокого положения гордо направляется к каравану, а негритята более скромно взгромождаются на вьючных верблюдов. Туарегская иерархия, таким образом, соблюдена, и Джебрин улыбается, глядя, как удаляется от нас этот маленький мирок. Жизнь его племени идет своим чередом... На самом деле в Сахаре продолжает существовать тайная форма рабства. Что стало бы с семьей этих черных слуг, если бы она жила по современным законам, предоставленная своей собственной судьбе? Эти слуги — термин «раб» в данном случае неадекватен — в действительности свободнее и безусловно счастливее, чем многие рабочие наших заводов.

В 1969 году Джебрину должно быть около семидесяти трех лет; он не очень в этом уверен, но помнит, как отец говорил ему, что он родился в тот год, когда племя кель аджер совершило набег на племя ик-караден,— это последнее название означает на языке тамахак «воры» и применяется к тебу (теда) из Тибести. Местные хроники относят этот военный поход к 1896 году. А с другой стороны, Джебрин утверждает, что во время мятежа племени аджер в 1917 году он еще не носил покрывала, что уменьшает его возраст на несколько лет, потому что молодые туареги надевают покрывало на шестнадцатом году.

Вода в гельте Дидер очень грязна: она зеленоватого цвета ив ней масса разлагающегося верблюжьего помета. На счастье, над восстановлением автомобильной дороги, ведущей в Форт-Полиньяк, работает до-рожно-строительный отряд; у него есть грузовик-цистерна, который ездит за водой в Форт-Гардель, а вода там превосходная. Поэтому все то время, что мы остаемся в районе, Агауэд и Муса наполняют наши бурдюки из этой цистерны.