Глава 2 ТИССУКАИ-Н-АФЕЛЛА

Несмотря на ужасающую бедность этих людей, Джебрин пользуется здесь полным уважением, должным вождю, поскольку вот уже несколько лет он каид своего племени. Все собрались вокруг нас и обмениваются новостями. Тут мы узнаем, что одного человека из племени кель меддак на стоянке в районе Тирора укусила гадюка и что он очень болен.

На рассвете мы уезжаем в Титераст-н-Элиас, где несколько лет назад вместе со своим проводником Серии я видел большое убежище под скалой, все покрытое росписями. В прилегающих кулуарах тоже много красивых росписей. Я составил их перечень для будущей работы.

Мы поднимаемся по уэду И-н-Итинен и к завтраку приезжаем к массиву того же названия. Мы обследуем его всю вторую половину дня. Я просто потрясен невероятным количеством росписей. Это новый Сефар, с большими богами, с целыми панно, изображающими лучников, великолепных быков, боевые колесницы и так далее. Массив очень обширен и столь богат росписями, что и речи быть не может о том, чтобы обследовать все проходы, но я предвижу, что в довольно близком будущем здесь будут сделаны блестящие открытия (что и произошло в 1962 году).

Отправляемся к Тирору и приезжаем туда в полдень следующего дня. Здесь мы видим того человека, которого укусила гадюка. Он лежит на одеяле, но при нашем появлении встает, чтобы приветствовать нас. Я сообщаю бедняге, что мы приехали специально — помочь ему. Вид у него не слишком больной, и как только мы усаживаемся, он разматывает повязку, чтоб показать мне рану. На счастье, змея ужалила его во второй палец ноги, и он, по обычаю туарегов, тут же сделал надрез: рассек мясо до костей, таким образом прервав кровоток между местом попадания яда и сердцем. Это способ, очевидно, варварский и очень болезненный, но, если его применить немедленно, чтобы помешать распространению змеиного яда в организме, полностью оправдывающий себя.

В том случае, если змея жалит в пятку или около щиколотки, спасения нет и исход фатальный.

Ужаленный туарег находится, по-видимому, в шоковом состоянии; я предлагаю ему ввести сыворотку против укуса, чтобы избавить его от возможных последствий, но он отказывается. Я просто чищу рану, очень загрязненную, перевязываю ногу наново и оставляю ему немного бинтов и несколько ампул антисептика.

Нам подают кесру, политую маслом, и куски козлятины — козу забили для того, чтобы подкормить раненого, так обычно делается в подобных   случаях.

Я снова рассматриваю росписи Тирора, которые Джебрин впервые показал мне в 1934 году, и по этому поводу мы вспоминаем нашу первую встречу. Время бежит, и ноги у нас уже не те. Но мы счастливы, что и теперь, спустя тридцать лет, все еще можем, не слишком уставая, путешествовать по тропам Сахары.

Поворачиваем назад, снова проезжаем через Такедедуматин, и назавтра мы снова в Тиссукаи, где жизнь мирно течет своим чередом.