Глава 2 ТИССУКАИ-Н-АФЕЛЛА

А великолепная лодка египетского типа, изображенная над этим ансамблем, еще более осложняет задачу, потому что определить, связана ли она как-нибудь с лучниками, нельзя.

Готовы ли мы классифицировать эти росписи, исходя из уже известных? Увы, нет, потому что с точки зрения археологической подобная классификация возможна только в том случае, когда есть наложение и соотнесенность с уже датированным слоем. В данном же случае все неясно. Надежда найти другую сцену такого рода, да еще и в форме палимпсеста ¹⁵, что позволило бы уточнить ее датировку, весьма сомнительна. Вероятно, выработать общую классификацию станет возможно только тогда, когда все расписанные скалы будут систематически обследованы, да и то некоторые рисунки останутся вне ее. В выводы, которые мы сделали на основании анализа документов нашей первой экспедиции, уже нужно внести поправки. Так, например, группа, называемая «мировые судьи», отнесенная ранее ко времени более позднему, чем «период полорогих», на самом деле предшествует ему; кроме того, мы, вероятно, слишком поспешно стали искать следы египетского влияния там, где их не было. В столь разнообразной по своему характеру и совершенно новой области продвигаться вперед нужно только с большой осторожностью, и ошибки при первичном анализе всегда возможны.

Из нашей команды самый неутомимый, бесспорно, Жорж Картерон; если бы ему позволили действовать по его усмотрению, он бы с утра и до вечера лазил и рыскал по горам. Его умение наблюдать удивительно и принесло экспедиции несколько исключительных по качеству находок. Однажды в расщелине скалы он обнаружил голову газели или: быка, вырезанную на цилиндрической болванке; один конец ее был обломан, и разыскать его не удалось. Это не первая найденная скульптура такого рода. В 1956 году в Аджефу Джебрии споткнулся о шлифованный камень, похожий на неолитическую зернотерку. На самом. деле он изображал маленького зайца; характерные для этого животного длинные уши были прижаты к телу. Некоторое время спустя мы подобрали отшлифованный тем же способом камень, к несчастью разбитый пополам, на вершине которого был выступ, обозначающий спину сидящего млекопитающего. В 1959 году в Ти-н-Дбу Тека я нашел похожий предмет, тоже разбитый.

С начала французской оккупации Сахары здесь было найдено немало подобных скульптурных изображений. Первое из них — в 1907 году в Таментите (Туат); оно представляло собой голову барана. На следующий год в одном маленьком кургане в Табелбалете, на северных отрогах Тассили, было обнаружено сразу девять фаллических столбов, верхушки которых срезаны и украшены человеческими фигурами с совиными головами. В 1909 году в Тазеруке в Хоггаре на доисламском кургане была найдена рогатая голова, вырезанная из овального камня. С тех пор собрано немало скульптур как в Хоггаре, так и на Тассили и в его окрестностях. Сегодня их известно около тридцати. Интересно то, что столбы с совиными головами из Табелбалета и рогатая голова из Тазерука продолжали служить объектом поклонения для туарегов,

В Табелбалете один из камней был обмотан тряпками, словно одет, и дуги бровей были прочерчены углем. Открывшему изображения капитану Тушару рассказали, что некий туарег, присвоивший себе этот камень, впал в состояние депрессии, из которого ничто не могло его вывести. Сообразив, что начало болезни совпало с тем моментом, когда он принес статуэтку к себе, туарег решил вернуть ее на место и с тех. пор обрел свою обычную бодрость.

В Тазеруке рогатая голова, около которой нашли зернотерку, тоже лежала на тряпках, а вокруг валялись кусочки свечи, мыла и иголки.

По словам генерала Ньеже, которому местные туареги показали эти два камня, их называли тибарадин, что значит «девочки», и они служили объектом поклонения женщин. Сами.мужчины этим камням не приписывали никакого религиозного значения и обряды, совер'шаемые женщинами, считали пустяками до такой степени, что совершенно свободно позволили офицеру эти камни увезти. И все же туареги сочли нужным предупредить его, что он может стать импотентом. Эти камни, без сомнения, являлись атрибутами какого-то полузабытого культа плодородия.