Два берега

морем, знает, что сопровождение целой парусной флотилии одним спасательным моторным судном — чистая формальность, она создает иллюзию обеспечения безопасности и лишает яхтсменов в немалой степени морской романтики, не дает им возможности проявить свои способности в чрезвычайных обстоятельствах.

В отличие от черноморских походов наши «скачки на юг» были совершенно самостоятельными, так как нас никто не сопровождал. Мы должны были рассчитывать только на собственные силы и знания, ибо на яхтах отсутствовали всякие вспомогательные двигатели.

Первый день мы обычно проводили в тихом заливе, любуясь романтическими домиками Несебыра. Бродили по развалинам древней Месембрии, очарованные тишиной и сказочной красотой узких, извилистых и совершенно безлюдных улочек.

На второй день мы уже были у мыса Маслен-Нос. Здесь мы ловко проскальзывали между ржавеющих останков погибших кораблей, охотились с гарпунами на кефаль в фьордах, где волны рождают реки и водопады. Поздним вечером того же дня нас уже окутывала волшебная тишина Ропотамо. Девственное в те годы южное Черноморье казалось нам обетованной землей. Яхты с трудом передвигались, используя последнее слабое дыхание бриза, и испуганно жались поближе к тенистым берегам. Незнакомые морские птицы кружили над нами, из воды то и дело выпрыгивали летающие рыбы.

Укрыв яхты в камышах, мы бродили по дюнам, любовались лилиями, собирали цветы тростника. За эти простые радости мы платили ночью комарам дань собственной кровью.

На обратном пути мы заходили в подковообразный Райский заливчик вблизи Созопола. Вода здесь была удивительно прозрачной. Казалось, стоит только опу- . стить руку — и достанешь дно. Якорь старались бросить там, где виднелись светлые пятна песка среди темно-зеленых подводных каменных нагромождений. Потом один за другим вплавь отправлялись на берег, и оттуда нам чудилось, будто яхты в мареве испарений парили в воздухе.

Морской бриз к обеду стихал, и наши стройные ряды распадались. Никто никуда не спешил. Я ложился на корму и наблюдал, как маневрирует «Норман», стараясь у берега обойти нас. Память сохранила многие эпизоды этого плавания. Однажды со стороны берега

подул ветерок, и на яхте решили использовать это обстоятельство. Но только там подняли спинакер— добавочный треугольный парус для «ловли» попутного ветра, как тут же он и обвис: слабый ветерок сам оказался в плену у зноя и духоты. А немного погодя я заметил на горизонте со стороны суши белую полоску. Идет сильный ветер!

— Лево на борт! Повернуть яхту против берега! Спустить стаксель!

Мои громкие резкие команды разбудили сонную тишину, царившую на яхте. Экипаж мгновенно принялся за дело, бросившись выполнять мои приказания. Я вытащил ракетницу и выпустил одну за другой несколько ракет. Это был сигнал для всей «эскадры», но, кажется, только на «Викинге» поняли его значение. Правда, остальные яхты находились достаточно далеко от нас и могли не заметить ракеты.

На «Нормане», судя по всему, никто не смотрел в нашу сторону, да и за небом не наблюдали... А «белая полоса» все росла и быстро приближалась к нам. И вот она уже захватила пляж, скользнула по воде. За ней, как за ведущим, шли тяжелые свинцовые тучи, закрывшие весь горизонт.

Всю ночь мы без устали лавировали, пытаясь спастись от свирепых ударов ветра. Пришлось вычерпывать воду ведрами, все делали на ощупь...

После первого мощного напора бури воздух сразу посвежел, но исчез из виду берег. Я считал, что нас не могло отнести в море так далеко, чтобы не увидеть ни маяка Галаты, ни огней города. Но больше всего меня волновала судьба других яхт. Что с ними? В душу закрадывалась тревога.

Обычно внезапно налетающий вихрь бушует не более десяти-пятнадцати минут, иногда полчаса. Но в тот раз он не стихал несколько часов подряд. Только потом мы узнали, что эта большая буря натворила много бедствий и на берегу. В городе были с корнем вырваны деревья, искорежены рекламные щиты, повалены электрические столбы, уничтожены небольшие постройки, сорваны крыши с домов... Поэтому со стороны моря я вместо огней города видел лишь темное пятно. А поскольку не было электричества, то не светил и маяк Галаты. Нам трудно было сориентироваться, где же все-таки мы находились...

Спустя несколько часов я заметил периодически вспыхивающие огни. Это был маяк Экрене. А свет от фар  автомобилей,   проезжавших по шоссе в сторону